М. Ненашев - О. Новоселов

Наша элита не умеет пользоваться своей свободой. // Комсомольская правда (Кировский вкладыш). 28 января-4 февраля, 2005.

скачать в zip-файле, 155Кб

Наша элита не умеет пользоваться своей свободой. М. Ненашев - О. Новоселов// Комсомольская правда (Кировский вкладыш). 28 января-4 февраля, 2005.

В редакцию "КП" попала электронная переписка кировских философов

Переписка между кировчанами Михаилом Ненашевым и Олегом Новоселовым затевалась как сугубо личное дело. Ученые мужи обсуждали по электронной почте реформы, прово-димые в стране, и искам корень бед ее интеллигенции. Однако, но просьбе "КП"-Киров", философы согласились предать эти письма огласке, и сегодня мы публикуем выдержки из них.

СПРАВКА "КП":

Олег Новоселов - кандидат философских наук, профессор Московского гуманитар-но-экономического института. Окончил Кировский политехнический, аспирантуру Института социологических исследований Академии Наук СССР. Область научных интересов - онтология русской религиоз-ной философии. Автор 120 научных пуб-ликаций, в том числе 9 монографий. Подготовил учебник "Русская философия" в трех томах.

Письмо первое

Олег Николаевич!

Предлагаю поговорить о роли интеллектуальной элиты в развитии нашего обще-ства. Под ней я понимаю культурный слой, призванный в кризисные эпохи выдвигать из своей среды лидеров, способных в силу ума, культуры и воспитания решать задачи общенационального масштаба. Как мне представляется, с интеллектуальной элитой в России всегда обстояло дело очень плохо. Объективным подтверждением этого явля-ется то, что все российские реформы оборачиваются убылью населения и такими эко-номическими и культурными разрушениями, что требуются десятилетия для восста-новления хотя бы прежнего, дореформенного, уровня.

Известно, к какому разорению Руси привели реформы Ивана Грозного. В резуль-тате реформ Петра Первого население убыло на миллион из 5-8 миллионов тогдашне-го населения. Советские реформы 20-30-х годов привели к тому, что пришлось засек-ретить данные переписи населения. Нелишне напомнить разрушительные для россий-ской экономики хрущевскую кукурузную и горбачевскую антиалкогольную компа-нии. А сейчас мы все затаились в ожидании, к каким очередным разорениям приведет объявленная нынешним правительством реформа высшего образования.

Карамзин в "Истории государства Российского" пишет, что знаменитое пригла-шение варягов на правление последовало после того, как славянские бояре личными распрями "обратили свободу в несчастье, не сумели восстановить древних законов и ввергнули отечество в бездну зол и междоусобия". Поэтому три варяжских брата при-няли власть над людьми, которые, "умев сражаться за вольность, не умели ею пользо-ваться". Эта неспособность пользоваться достигнутой свободой, как мне кажется, яв-ляется генетической чертой российского общества вообще и его интеллектуальной элиты в частности. Обращаясь к современным российским реформам, мы также обна-руживаем, что к власти пришли люди с умственным кругозором, не сопоставимым с масштабом задач, которые необходимо решать. Отсюда постоянные жалобы на не-хватку полномочий, стремление урвать, пока не выгнали, и т.д.

Ясно, что одной из причин низкого умственного и культурного уровня совре-менной элиты является то, что десятилетиями людей, способных на большее, чем лю-бой ценой исполнять приказы сверху, систематически устраняли. А в массовое созна-ние внедрялись мифические взгляды на мир и общество, в котором мы жили.

В других же странах специально выращивают элиту в престижных учебных заве-дениях. Поэтому в условиях кризиса этот слой выдвигает таких лидеров, как Тэтчер, де Голь, Эркхард, Аденауэр. Их реформы порождают в стране в считанные годы эко-номическое чудо. И смешно представить, чтобы Тэтчер или де Голь оказались залож-никами своего окружения или пошли на поводу у банкиров-олигархов. Им это не по-зволил бы культурный кругозор и аристократизм воспитания. В Китае после свирепых чисток каким-то чудом сохранился Дэн Сяопин, и страна начала выздоравливать, по-тому что к власти пришла личность с умом общенационального масштаба.

Итак, укажем черты, характеризующие положение дел с российской элитой. Первая идет с древнейших времен - неспособность пользоваться достигнутой свобо-дой. Вторая - мы имеем общество и государство, поведение которых убийственно по отношению к носителям культуры. Вспомним хроническую нищету российских вра-чей и учителей, то есть тех, кто непосредственно формирует телесное и духовное здо-ровье нации. Все это не внушает оптимизма относительно возможностей отечествен-ной элиты положительным образом влиять на перспективы российского развития.

Письмо второе

Дорогой Михаил Иванович!

Ты ставишь вопрос о современной интеллектуальной элите России, даешь четкое определение, но не могу с ним согласиться. Говоря "интеллектуальная элита", ты мыслишь скорее не интеллектуалов, а политическую элиту, носителей воли нации, вершителей истории. Интеллект для них - дело наживное: его можно обретать, если он помогает в достижении цели, или изгонять, если мешает. Нынешняя политическая элита утверждает: "Будем проще, ближе к здравому смыслу, наш принцип - прагма-тизм".

Интеллектуальная элита, мне представляется, - это круг одухотворенных со-зерцателей, мудрецов, дающих неординарные оценки действиям правящих лиц. У ин-теллектуальной элиты не может быть "активной жизненной позиции". Как славно пишет А.Пушкин: "Воды глубокие плавно текут. Люди премудрые тихо живут".

Предвижу возражение: подобные сентенции - оправдание нашей национальной лени. Да, лень - разрушающая сила. Про это говорил Владимир Мономах: "мать зла - лень". Но русская лень - это нежелание что-то делать по необходимости, без вдохно-вения. Ты, Миша, верные слова подметил у Карамзина: русские люди умеют сражать-ся за вольность, но не умеют ею пользоваться. Но дальше говоришь, что эта неспо-собность пользоваться достигнутой свободой является генетической чертой россий-ского общества и его интеллектуальной элиты. Может быть и так, но в каком смысле понимать свободу? Для одних свобода - это свобода творчества, свобода слова и со-вести, а для многих - свобода быть самими собой. Ну что же делать? Не хотим мы много работать, хотим мечтать, как Манилов, не хотим убираться вокруг дома, хотим пить водку и смотреть телепередачи. В лучшем случае мы умеем что-то вдохновенно начинать, не доводя дело до конца. Потому у нас много начинаний и мало итогов, обилие планов и "незавершенок". Мы будем такими, какие есть, и пусть никто не уп-рекнет нас в низком культурном уровне.

И еще ты пишешь: "Общество, государство систематически устраняли носителей культуры". Я бы сказал иначе: скорее недолюбливали. Были и "устранения", как и в других странах (Германия, Испания, Китай, Чили, Аргентина), но отдельные периоды в истории нельзя обобщать до исторического закона.

Твоя оценка российских интеллектуалов звучит слишком категорично: пора-жающе низкий умственный и культурный уровень современной отечественной эли-ты". Они что, вместо подписи, кресты ставят? Ко всему, среди наших интеллектуалов много интеллигентных личностей: Афанасьев, Гайдар, Илларионов, Капица, Непом-нящий, Ципко, Явлинский... Меня больше беспокоит не их интеллектуальный уро-вень, а их разобщенность и взаимная неприязнь. Разобщение интеллигенции сеет ра-зобщение в обществе, а разобщение приводит к атрофии гражданского общества.

Прекрасное определение интеллигентности дал А. Радищев в "Путешествии из Петербурга в Москву": "Я взглянул окрест меня... душа моя страданиями человечест-ва уязвлена стала". Лучшая часть общества умна, но еще - сострадательна. Ее актив-ность - это сопереживание с теми, кто обделен и терпит несправедливость. За этим стоит не только, душевное, но духовное беспокойство в связи с разрушением порядка в богосотворенном мире. Чем глубже сострадание, тем больше надежды на гуманиза-цию общества. На днях поэт Андрей Дементьев заявил на диспуте, что отмена льгот для ветеранов - это унижение. Льготы - не материальная, а нравственная категория, непереводимая в деньги. Можно ли заменить признание заслуг и уважение денежной компенсацией?

Перефразируя, Миша, заключительную фразу твоего послания - "Все это не вну-шает оптимизма...", скажу так: "Именно это внушает оптимизм относительно воз-можностей нашей интеллектуальной элиты положительным образом влиять на пер-спективы России".

Письмо третье

Дорогой Олег Николаевич!

Моему определению интеллектуальной элиты ты противопоставляешь свое: круг мудрецов, вырабатывающих для правящих лиц решения, приводящие к истине. Речь идет действительно о разных вещах. У тебя - круг мудрецов, то есть конкретная груп-па конкретных лиц, приставленная к конкретному правящему лицу. Кстати, в истории есть такой опыт: мудрец Платон, друживший с тираном Дионисием. Ты знаешь, чем это кончилось, - он был выставлен на продажу как раб. В России все наставники при царях (Сперанский) или генсеках (при Сталине был такой философ, кажется, Стэн, расстрелян потом) тоже нехорошо кончали.

У меня же речь идет не о конкретных лицах, а о социальном слое людей, профес-сионально занимающихся умственным трудом. И вот они в европейских странах вы-двигают в случае национального кризиса из своей среды человека, которому по уму решать соответствующие задачи. Дело тут не в воле, Ельцин был очень волевой чело-век. А чтобы именно было по уму: то есть кругозор, общая культура, соответствую-щий уровень аристократизма, брезгливости, в конце концов, не позволяющей держать около себя лизоблюдов.

У нас все лидеры были очень волевые (Ленин, Сталин, Хрущев, Иван Грозный, Петр Первый), но они сразу начинали озираться в поисках врагов, вели себя как слон в посудной лавке - именно потому, что каждый раз безошибочно находили наихудшие решения из всех возможных, наихудшее же есть то, что приводит к убыли населения. И если эти люди оказывались лидерами, то что можно сказать о культурном слое в це-лом?

Третья твоя мысль - Илларионов, Немцов, Ципко подписываются не крестами. Да, конечно, попадаются очень образованные люди. Но в целом-то их все равно ха-рактеризует принцип "хотели, как лучше, а получилось, как всегда". И это лучшие! А весь культурный слой в целом - сплошная посредственность, то самое безрыбье, на котором рак - рыба.

Сделаем мысленный эксперимент. Попытаемся представить, кого из знакомых вятских интеллигентов можно было бы предложить в качестве членов некоего Семи-нара, который бы ежемесячно (или раз в два месяца) обсуждал какие-нибудь значи-мые и интересные всем политические, культурные, философские проблемы, просто так, для собственного интеллектуального удовольствия. Обсуждать только что вы-шедшие умные книги за чаем с вареньем? Я думаю, что даже если бы и собралось с десяток таких людей в нашем городе, то все равно Семинар продержался бы от силы пару заседаний, а потом, в лучшем случае, собирались бы для совместного выпивона.

В одном из фильмов сериала "Чисто английское убийство" в деревне собираются уже много лет члены кружка любителей книги, приглашают на заседания писателей, просто беседуют и получают от этого удовольствие. Я вот не представляю, чтобы в русской деревне или поселке типа Фаленок функционировал такой кружок любителей книги. Даже в Кирове такой кружок долго бы не продержался.

Готовя этот ответ, я перечитал статью Н. Бердяева "Философская истина и ин-теллигентская правда" в "Вехах", 1909 г. Может быть, обсудим, что остается верным, и что теперь было бы неверным из того, что он наговорил о русской интеллигенции?

Письмо четвертое

Многоразумный Миша!

В нашей интеллигенции продолжает жить утилитаристский подход к оценке ин-теллекта, который критикует Бердяев в обозначенной тобою статье, Я бы сказал резче: интеллектуальная элита вообще не занимается политикой. Занимаются политикой не интеллектуалы, а люди с волей к власти. Интеллект просветляет их только в экстре-мальных ситуациях, например, в предвыборной борьбе. Как только власть обретается, действует другое правило: "право силы одолеет силу права".

А что наша интеллектуальная элита? Характеристику ей дает Струве: она мечта-тельна, неделовита, легкомысленна в политике. В этом же тоне пишет Бердяев: нашим интеллигентам свойственно легковерие без веры, религиозность без Бога. Вот почему народ не любит интеллигенцию.

Франк замечает, что религиозные, теоретические ценности не имеют власти над сердцем русского интеллигента. В размышлениях своих он избегает философствова-ния, ибо народ этого терпеть не может. Бердяев подчеркивает, что отношение нашей интеллигенции к философии так же малокультурно, как и к другим духовным ценно-стям, что интересы распределения и уравнения всегда преобладали в ее сознании над интересами производства и творчества. Это - убийственный аргумент.

И в то же время русская интеллигенция склонна к Православию. Таким образом, две религии - служение земным нуждам и служение идеалу сталкиваются между со-бой. В этом заключается главная аномия русского общества и причина бессилия ин-теллигенции. Это касается не только политики, но науки и искусства...

Сегодня польза стала идеологией. Во властных кругах до сих пор считается, что чистое философское, научное творчество - дело ненужное, с точки зрения народного блага - безнравственное. Интеллигенция, замечает Бердяев, шла на соблазн Великого Инквизитора, требовавшего отказа от истины во имя счастья людей. Говоря, что лю-бит народ, она любила только идею народного счастья, а народ - ненавидела. Поэтому я соглашусь с тобой, что периоды правления сильных лидеров всегда были связаны с убылью населения в России. Статья Бердяева - яркая и талантливая. Но, дорогой Миша, даже он не допустил бы заявления, что в России "весь культурный слой в целом - сплошная посредствен-ность". Пусть бы даже оно так и было, но такое утверждение неверно, потому что не-справедливо.

Твое противопоставление нашего гипотетического философского семинара, плавно переходящего в дружеский выпивон, - обществу любителей книги в англий-ской деревне, возможно, имеет основания. Ну и что из этого? На двух своих заседани-ях наши наговорят больше и умнее, чем англичане - на десяти. Наши все скажут и точку поставят. "Уча, учи поступками, а не словами". Поговорив, наши скажут: хватит, пора стол накрывать.

Дружеские попойки, которые любил наш Пушкин, нужны нам для сердечного откровения. А для "них" (англичан и немцев) главное - процесс рассуждения.

Каждому народу даны свои добродетели и свои пороки. Каждый народ выполня-ет свое предназначение в мировой истории и живет по привычке, как жили его предки. "Привычка свыше нам дана, замена счастию она". Ни один народ не хуже и не лучше другого, надо ли их подгонять друг под друга? Все равно, останутся, как есть.

В современной интеллигентской среде размываются иерархические уровни и ценности. Все смешивается в нашем Отечестве: добро и зло, истина и ложь, прекрас-ное и постыдное. Смешивается, но не смешалось. Здоровый нравственный инстинкт интеллектуальной элиты напоминает ей о моральных запретах и духовных высотах.

И если сформулировать положительное заключение, под которым я мог бы под-писаться, то лучше не сказать, чем это выразил Франк: "От противокультурного, ни-гилистического морализма (через эгалитарный плюрализм. - О.Н.) мы должны перей-ти к творческому, созидающему культуру религиозному гуманизму".

С уважением к твоим мыслям - Олег.

Подготовила Ольга ГИЛЯЗЕВА.

скачать в zip-файле, 155Кб